Она будет хорошей спутницей. Пол их был ей безразличен. Так мало времени прошло и уже так больно смотреть на него. Он опять возвратился с охоты. Его вылазки теперь участятся, принося ему с каждым разом все меньше и меньше удовлетворения.
Она в ярости отдернула руку, подавляя взрыв невыносимого голода, вызванного этим контактом.
Она будет хорошей спутницей. Пол их был ей безразличен. Так мало времени прошло и уже так больно смотреть на него. Он опять возвратился с охоты. Его вылазки теперь участятся, принося ему с каждым разом все меньше и меньше удовлетворения.
Она закрыла глаза ей так не хотелось бояться своего возлюбленного. Хотя страх сейчас к месту. В лаборатории было темно и тихо, если не считать мягкого уханья обезьяны, доносившегося с видеомонитора. Сара отложила все дела, чтобы целиком сосредоточиться на представлении, повторяемом сейчас в видеозаписи. Голос ее охрип от усталости, она находилась на работе уже очень, очень долго. Обезьяна протестовала весьма решительно, но она уже ослабела от старости. Прошло только семь минут. Скорость старения, значит, один и четыре десятых года в минуту.
Челюсти обезьяны пришли в движение. Сначала выпал один зуб, потом другой, затем они посыпались все разом.
На морде застыло выражение черной ярости. Какой человеческий возраст соответствует пятидесяти пяти годам у резуса? Им были известны эти соответствия только до тридцати лет. Обезьяны этого вида дольше не жили. Весь процесс займет примерно сто тридцать семь человеческих лет. Длинные серые волосы, подобно дождю, сыпались с его головы и плеч. Медленно поднялась рука, чтобы коснуться провалившихся губ. По мере того как рука двигалась, пальцы обезображивались на сгибах образовывались артритные вздутия.
Обезьяна закачалась, тело ее стало склоняться вправо. Трое присутствовавших неловко пошевелились. Что мы вторгаемся в запретную область? Стоит им открыться и бесконечное сражение человека со смертью будет выиграно. Скорость один и девяносто пять сотых года в минуту. Сто двадцать один год в пересчете на человеческий возраст. Морду его перекосило, явный вызов читался в этой его последней гримасе. Затем они увидели на экране то, что произошло в реальности два часа назад. Мафусаил упал на бок, ужас застыл в его глазах. Челюсти задвигались, руки рубили воздух. По коже побежали морщины.
