Джон оттолкнул журнал, тупо уставившись в пространство. Он услышал какойто звук, как будто тонко и пронзительно завыла сирена. Затем он понял, что звук идет из его правого уха.
Везде были разбросаны книги и бумаги. Он тяжело уселся за ее стол, подумав, что сбережет силы, если будет поменьше двигаться. Идти на охоту среди бела дня и в таком состоянии чертовски трудная задача. На столе лежал раскрытый журнал. Ее глупая вера в науку просто смешна. Статья представляла собой на редкость бессмысленное собрание статистических данных и таблиц вперемешку с сентенциями, написанными заумным научным языком. Джон с опаской относился к науке, которая так влекла и возбуждала ее, наука казалась ему занятием сумасшедших.
Джон оттолкнул журнал, тупо уставившись в пространство. Он услышал какойто звук, как будто тонко и пронзительно завыла сирена. Затем он понял, что звук идет из его правого уха.
Достигнув максимума, звук исчез. Надо срочно чтото делать, распад теперь шел очень быстро. Сначала его усталое тело испытывало облегчение.
Вместо этого перед его глазами стали появляться яркие геометрические формы.
Его глаза открылись сами собой. Шум ревущей толпы растворился в тихом утреннем воздухе. Куда же в конце концов попадают мертвые? Вы не можете меня винить, прорычал он. Вы тут ни при чем, это они забыли! Она стояла, нахмурившись, со скрипичным футляром в руке. Она пришла заниматься музыкой.
Ее запах, до умопомрачения сильный, наполнил комнату. Она его не узнавала. Отец говорил мне о вас. Он поднялся на ноги, подошел к ней, поклонился. Он не смел к ней прикасаться, не смел даже случайно задеть ее рукой. Едва только он уловил ее аромат, муки голода стали почти нестерпимыми. Он никогда еще не испытывал столь дьявольского желания желания, отчаянного до безумия.
