Вряд ли он мог нанести ей вред, но все же. Она предпочитала сохранять дистанцию. Но ты же знала! Знала, что это неизбежно! Лгать не имело смысла, истина была слишком очевидна. Она не могла смотреть в эти обвиняющие глаза. Пред лицом истины, пред лицом того, что она совершила, ей оставалось лишь безмолвствовать, ибо никакие слова будь то слова успокоения или сожаления уже не спасут его. Она была одинока, а человеческие существа давали ей любовь, такую, какую дают домашние животные.
Она искала товарищества, некоторой теплоты, некоего подобия дома. К чему плакать, к чему стыдиться содеянного? В конце концов, разве сама она не заслуживала хоть какойто любви? Джон слышал ее с первого же мгновения, едва она шевельнулась, просыпаясь. Он пришел к окончательному решению с поразительным хладнокровием, не оставив себе даже возможности передумать. Он собирался напасть на нее. Он хотел схватить ее за горло и давить, давить его руками до тех пор, пока она не признает, что причинила ему зло. Он смотрел, как она опасливо входит в комнату, и, притворившись ослабевшим, упал. Он был уверен, почувствуй она хоть малейшую опасность и все кончено, она не станет приближаться к нему.
Мириам просто помешана на осторожности. Мучительный голод терзал его. Мириам была такой здоровой, такой красивой, напоенной жизнью а что бы произошло, если бы он взял ее? Вдруг бы он излечился? От нее пахло сухо и безжизненно, как от накрахмаленного платья. Во всех его словах звучала злость, он ничего не мог с собой поделать. Она сама не понимает, что с ним происходит, по крайней мере, так она говорит. Ему хотелось уверить себя в том, что она безжалостное чудовище. Он старался не думать о ней как о человеческом существе.
Но он любил ее, и сейчас она была ему нужна. Почему она не хотела этого понять? Он протянул к ней руки, взывая о помощи. Гибким кошачьим движением она отступила к двери. Глаза ее смотрели на него так, будто она хотела чтото сказать. Он вдруг понял, какое огромное расстояние сохранялось между ними все эти годы. А ты продолжаешь жить, совершенная, неуязвимая. Я знаю, ты гораздо старше меня. Теперь лицо ее затуманилось, она, казалось, чуть не плакала. Джон, это ведь ты пригласил меня в свою жизнь.
Ну это уж чересчур. Он рванулся к ней, рыча от ярости, стремясь дотянуться до ее шеи. Мириам всегда была быстрой, и она легко ускользнула от него, отступив на лестничную площадку. Грустная улыбка играла на ее губах. Единственное, что еще оставляло ему надежду, это ее глаза. Они застыли от страха, но за этим страхом он чувствовал скрывалось страдание. Когда он приблизился к ней, она быстрая, как птица, повернулась, сбежала по лестнице, и он услышал, как хлопнула входная дверь. Теперь он сожалел о том, что решил напасть на нее. Но он просто не в силах был сдержать себя слишком внезапно пришло это решение. Рано или поздно она все равно вернется.
А здесь все так здорово оборудовано, что даже тлеющая спичка будет замечена, а грабитель даже не успеет прикоснуться к окну. Нет, это ее пристанище, она обязательно вернется. Джон будет ждать ее. Голод не проходил, он пробирался в его вены, будоража кровь, заставляя его дрожать от желания. Он нехотя встал и пошел вниз, задержавшись у двери в библиотеку.
